siticen: (Default)
И все-таки одна уникальная особенность резко отличает рынок наркотиков от любого другого рынка. Эта особенность — DSB-доход, неизменно увеличивающийся вместе с динамикой спроса (зависимости). Если при покупке малолитражного автомобиля бывает трудно предположить, что потребителю так понравится рулить, что в конце концов он ограбит банк, чтобы купить Роллс-Ройс (Rolls-Royce seeking behavior), то на рынке наркотиков подобная логика событий не только возможна, но и наиболее вероятна.

А между тем, если бы возможность «совокупного наркомана» увеличивать доход была бесконечна, он, подобно ненасытному кадавру-потребителю из фантастической повести Стругацких, втянул бы в наркопроцесс все обозримое социальное и физическое пространство и в конце концов «закуклился и остановил время».

Предел роста дохода наркомана совпадает с максимально возможным уровнем полезности, который как нигде четко определяется физическими возможностями человека. Предел и выражается физическими величинами (вес дозы, частота приема, содержание активного вещества и т.д.). Передозировка влечет за собой неизбежную и немедленную смерть. В экономическом же смысле максимальной следует считать такую полезность, превышение которой на любую малую величину приводит к уходу потребителя с рынка наркотиков (и из жизни). Максимальная полезность определяет и максимальную величину спроса.

Но если предел положен индивидуальному спросу наркомана, то есть предел и у совокупного рыночного спроса всех наркоманов.

В этой ситуации единственной переменной, на которую может влиять фирма, остается цена. Но увеличивать доход, бесконечно поднимая цену, оказывается непродуктивно, поскольку максимум DSB-дохода определяется не только физическими, но и социальными (а также и ментальными) возможностями потребителя, превышение которых может привести к «передозировке» криминального поведения, в результате чего наркоман также покидает рынок (гибнет или надолго оказывается в тюрьме). Таким образом, если рынок ориентирован только на наркозависимого потребителя, то при повышении цены общая тенденция к угасанию производства и всей отрасли в целом не меняется.
<...>
Основной продукт наркобизнеса — вовсе не наркотики. Строго говоря, наркотики вообще не продукт наркобизнеса. Для их производства не нужны ни синдикаты, ни картели, но достаточно или кустарного заводика рядом с плантацией коки или опийного мака, или простенькой лаборатории с элементарным набором школьной химпосуды где-нибудь на окраине большого города — для производства синтетических наркотиков. Картели и синдикаты с их учеными, летчиками, радиооператорами и лидерами парламентских фракций, с их военизированными подразделениями, огромным арсеналом оружия и даже, как некоторые утверждают, с подводными лодками и спутниками-шпионами — вся эта концентрация людских и материальных ресурсов необходима для производства блага значительно более дорогого и сложного — для производства самой возможности производить, продавать и потреблять наркотики в условиях юридического запрета или, точнее, — для производства особого институционального порядка, при котором такие возможности могут быть реализованы.
<...>
Запрет, как мы ранее выяснили, — одна из форм юридического обобществления. Но из всех возможных способов регулирования отрасли — налогообложение, национализация, запрет — запрет как раз наименее продуктивен. Запретить рынок — не значит уничтожить его. Запретить рынок — значит отдать запрещенный, но активно развивающийся рынок под полный контроль криминальных корпораций. Мало того, запретить рынок значит обогатить криминальный мир сотнями миллиардов долларов, предоставить криминальным силам широкий доступ к общественным благам, которые будут перекачиваться наркоманом-потребителем в карманы поставщиков-мафиози. И, наконец, самое главное. Запретить рынок — значит дать криминальным корпорациям возможности и ресурсы для целенаправленного, программного политического влияния на те или иные общества и государства.
<...>
Вместе с тем необходимо иметь в виду, что полная и безоговорочная легализация может означать лишь столь же полную декоммерциализацию наркотиков, их свободную бесплатную (или почти бесплатную) раздачу, что возможно лишь в результате последовательного обобществления всей отрасли в целом... Здесь мы должны остановиться, поскольку рассуждения о том, к каким последствиям может привести свободная продажа (или даже бесплатная раздача) кокаина, героина, синтетических галлюциногенов и других наркотических средств, и о том, может ли общество справиться в такими последствиями, выходит за пределы нашего исследования. Заметим только, что общественное мнение ни в каком смысле не готово не только что решать, но хотя бы конструктивно обсуждать проблемы такого рода.
<...>
Проблема наркомании — социальная, политическая, научная — абсолютно нетрадиционна по своему характеру. Вся безнадежность ситуации с наркотиками показывает, что людям, обществу ничего не остается, как только научиться жить в мире, набитом наркотиками, в окружении опасностей, из этого проистекающих. Подобных задач человечеству решать еще не приходилось. А потому здесь требуются нетрадиционные подходы, сильная политическая воля и высокое интеллектуальное мужество.
Автор — крутой диссидент, умудрившийся отсидеть при Горбачеве за "антисоветчину".
siticen: (Default)
Сложно даже поверить, что по современной собянинской Москве ходил человек, своими глазами видевший «сучьи войны» середины прошлого века.

siticen: (Default)
Средняя зарплата в городе — 30 тысяч рублей. Можно на эти деньги какие-то проистекающие из телевизора мечты осуществить? Нет, — вздыхает один из специализирующихся на делах по наркотикам омских юристов. — Что произойдет при столкновении рядового из оперативного подразделения с той системой, которая генерирует за три месяца 39 млн рублей прибыли? При этом столкновении происходит жизнь.
siticen: (Default)
Khodorkovsky contributed capital from the NTTM profits, and soon began making himself loans to fund his computer import business. Then he found a loophole that allowed him into an even more lucrative trade: the exchange of hard currency. It was now that his business really took off. He could change roubles for dollars at the official fixed state price of sixty-five kopecks to the dollar, and then sell computers at a price worth forty roubles to the dollar. The profits were enormous. The Soviet central bank granted Menatep one of the first licences to trade hard currency, and soon the bank was transferring huge amounts of money abroad.

Profile

siticen: (Default)
siticen

July 2025

S M T W T F S
  12345
6789101112
13141516171819
20 212223242526
2728293031  

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 26th, 2025 08:44 am
Powered by Dreamwidth Studios