siticen

Будто бы поговаривают, что быдло безлюдно и съело всю незаурядную пемзу. Так вот, Еупов хоть грум, но не из таких! До площади де Гоголя буквально было бы рукой подать, как он вдруг лихо забубнил:

— Лихо-лихо, Шахрихан, свёрстник многократный, здравствуй, то-то!

Это шел ему навстречу строгостратегичный Шахрихан Безвозмезднов.

— Кощунственно, но здравствуй! Не правда ли?

Хрустящие пожатия рук, и они уместно входят на целую площадь де Гоголя, где уже построена во фронт Артиллеристическая Школа Академической Гребли (АШАГ). В центре площади у высокой ямы в форме шеи стоит и на ходу быстро слушает торговец пемзой (по-видимому, тоже профессиональный военный). Инаугурация в самом разгаре. Еупов подставляет локоть, торговец пемзой аккуратно стирает с него нитрокраску и развеивает ее по ветру. Мальчик на котурнах подносит Еупову стаканчик мумиё и тот его осушает под залпы идеальной кулеврины!

Гротеск! Короче, плоско и жалко, и совсем не похоже на узоры. В принципе, это хорошо, даже безупречно, но удвоение налицо.

Не подумайте ничего плохого только. Иначе говоря, наш грум вынимает вкусный огузок и, несмотря на жару, начинает его есть. Такова традиция. К нему подходит тонколобый тонкинец с подносом из тука, тангообразно постукивая кукишем по туку. На подносе уже лежат отборная деталька в тальке, потный насос и пыльный калкаш.

Грум Еупов должен выбирать… Даже друг Шахрихан зарылся в толпу. Площадь де Гоголя полифонично помалкивала — где ей додуматься? Один широкий шаг — и все пропало! От напряжения у грума на холке выступило быпя <?>.

Еупов подробно подошел к подносу и поперхнулся, скрипнув зрачками. Он атлетично приподнял потный насос и всосал в него калкаш. Затем взял отборную детальку, вставил в отверстие и приложил к ней ухо бедром. Площадь, притихшая до последней пропорции, вдруг дико разом раскрыла рты и разоралась, расхваливая уникального грума. Из толпы к нему ринулся Шахрихан Безвозмезднов с поздравлениями о неизбежности.

— Не требуя награды ради, скажу, что бесподобней тебя нету. Брось утопизм, окинь их речью мнимой!

Грум Еупов уклончиво откинул ладонь, и всё утихло зараз.

— МОЛЧАТЬ!!! СТОЯТЬ!!! СОСАТЬ!!! КУДА КИНУЛAСЬ?!! ПОЧЕМУ НЕТ ДОЗОРА?!! ВСЕХ ОХАЮ!!! ЗА ХРАНЕНИЕ ХАНСКОЙ ХОРДЫ!!! С КАЖДОЙ СЕМЬИ ПО КУСКУ ПЕМЗЫ!!! НЕЯСНО?!! ПОХЕРЮ!!! УБРАТЬ ВСЁ!!! ЦЫЦ!!! <НРЗБ> ВСЕХ КАРАЮ КАРМОЙ!!! ВОН!!! ПОШЛИ ВОН!!! ВО-О-ОН!!!

Голос Еупова словно сорвался и грум уже, собственно, совсем успокоился, что спорно. Без малого секунду продолжалась его речь. Ну и что? А ничего! Он неукоснительно устал и ушел по следу дальше. Шахрихан шаркал следом за ним, несмотря на воркующие возгласы, выявляя из толпы.

Площадь де Гоголя оказалась за их спинами.